Туристический путеводитель по Суздалю

Суздаль... В этом магическом звукосочетании слышится множество обертонов: и густой гул благовестного колокола, и дорожная дробь валдайских бубенцов-колокольцев, и даль неоглядная, и удаль необузданная. Это звучное имя давно стало синонимом русской древности. Величие Суздальской Руси, затерянное в глубоком прошлом, живо для нас в её исторических и православных святынях.

Раскинулся город Суздаль в излучине и по течению невеликой речки Каменки, притока Нерли Клязьминской, в 28 км к северу от города Владимира. Вокруг простирается знаменитое суздальское Ополье - плодородные равнинные земли, житница края.

Проникновенной прелестью полон пейзаж: простор в пенящихся облаках, узенькая змейка реки, отрадно белеющие церкви с их светлыми крестами, шатры и шпили колоколен - и всё это в изобилии, в прихотливом порядке, в стройном согласии, в перекличке и переглядке друг с другом.

Весь город возможно охватить взглядом. Впервые это показал в 1799 году владимирский губернский архитектор Иван Чистяков, нарисовав «Вид южной части города Суздаля, смотря из-за реки Каменки от церкви Тихвинской Богородицы». Этот панорамный акварельный рисунок вошёл в «Атлас Владимирской губернии» и никогда не издавался.

Нечто подобное сделал в наши дни калужский художник Александр Шубин. Но ему пришлось труднее, чем Чистякову: тот вскоре утратил зрение, а Шубину пришлось восполнять на своём рисунке архитектурные утраты Суздаля, которых так много случилось в XX веке. Цветной офорт «Вид уездного города Суздаля» соединяет свойства топографического плана и панорамного рисунка в манере, свойственной концу XVIII - началу XIX века.

Развёрнутое, как на плане, пространство позволяет передать особенности рельефа: излучины реки, её обрывистые берега, сбегающие по их склонам тропинки, земляные насыпи древней крепости, мосты. В то же время пространство организовано по законам линейной перспективы - «регулы перспективной», как говорили 200 лет назад. Это превращает топографический рисунок почти в живописный ландшафт, служащий дорогой оправой архитектурного ансамбля.

На офорте отчётливо, как на плане или макете, читается структура города: кремль с Рождественским собором и Архиерейским домом, посад, пять сохранившихся монастырских ансамблей, слободы, луга, дороги. Архитектура города и окрестностей передана с документальной точностью и исчерпывающей полнотой.

Учтены также здания, не существующие ныне: Афанасьевская церковь вблизи пожарного двора, Похвалынская по дороге от Ризположенского монастыря к Покровскому, церковь на Златоустовском кладбище, Дмитриевская, где теперь Музей деревянного зодчества, колокольня при Ильинской церкви, часовня «Божий дом» на Ильинском лугу и много, много ещё. Интересно, что в некоторых случаях здания выглядят как реконструкция - собор в кремле, Архиерейские палаты.

Рассматривая подробности городского пейзажа, сам как бы оказываешься среди его реалий и персонажей и невольно проникаешься поэтическим настроением. А город полон поэзии, и поэзия Суздаля - прежде всего в его древности.

Древность города восходит к начальным временам Руси: по археологическим данным, Суздаль существовал уже в первой половине X века. Самые ранние летописные свидетельства относятся к концу X и началу XI столетий: в 982 году, согласно В.Н. Татищеву, киевский князь Владимир «иде в Поле, и покорил землю Польскую, град Суздаль утвердил»; в 1024 году, как сообщает Повесть временных лет, восстали на «старую чадь» волхвы.

Самому имени «Суздаль» (Суждаль) никто пока не смог найти исчерпывающего объяснения: то ли оно от славянского глагола «создати»; то ли это скандинавское (как «рось») или финно-угорское слово (прежде славян край населяло угро-финское племя «меря»); то ли славянская форма от племенного имени «Сужда», как Ярославль - от Ярослава.

В начале XI века Суздаль был одним из центров Залесской земли в составе Киевской Руси Ярослава Мудрого. Его потомкам - Всеволоду, Владимиру Мономаху, Юрию Долгорукому, достался в вотчинное владение этот город в сердце Ополья.

Ко времени Мономаха - рубежу XI и XII столетий - относится сооружение в излучине Каменки первых укреплений кремля и успенского собора. Земляные валы и рвы, сохраняясь доныне, окружают суздальский кремль, где жизнь строилась вокруг княжеского двора и собора.

В XII веке Суздаль уже стал крупным городом. В 1125 году Юрий Долгорукий, получив после смерти Владимира Мономаха самостоятельность, перенёс столицу княжества из Ростова в Суздаль. И хотя его сын, Андрей Боголюбский, столицей сделал Владимир, Суздаль оставался в ведении великого владимирского князя, а самостоятельное Суздальское княжество образовалось лишь в начале XIII века.

Первый каменный храм Суздаля - Успенский собор - не сохранился. Построен он был из кирпича-плинфы; большой, шестистолпный, в меру одноимённой церкви Киево-Печерского монастыря. Однако простоял недолго: в 1222-1225 годах при владимирском князе Георгии Всеволодовиче был «заздрушен» и заменён новым белокаменным собором Рождества Богородицы.

Строили его мастера белокаменного зодчества, наследники замечательного 70-летнего опыта, воплощённого в храмах, палатах, крепостях многих городов Залесья. Суздальский собор строился в триумфальное для Георгия и двух его братьев время - после победы над противниками княжеского единовластия. Просторный, высокий, с тремя притворами и «восходиими полатями»-хорами, с нишами для гробниц в стенах - собор был задуман как главный городской храм и одновременно княжеская усыпальница.

Для белокаменных храмов он несколько необычен: в стенах его не только плотный известняк, но и более пористый туф, а под белокаменной облицовкой - плинфа, от старого собора и новая, XIII века. Каменные рельефы на фасадах - фриз из колонок-балясин, резные порталы, женские маски - складываются в схему, казалось бы, обычную для белокаменного зодчества. Но пропорции рельефов, плоскостно-графическая манера резьбы, подчёркнутая декоративность рисунка намечают какое-то новое качество.

На углах - львы, развёрнутые каждый на две плоскости; на лопатках, на границе нижнего и верхнего ярусов, - женские маски, по три на южном и северном фасадах. Главное же пластическое богатство приходилось, видимо, на верхний ярус, который венчало трёхглавие.

Но верхняя часть храма рухнула в 1445 году, а в 1530-м была возведена заново, из кирпича, уже с пятью куполами, перестроенными в XVIII веке. Был ли резным второй ярус, и куда исчезла такая масса резного камня? Уцелели же в Юрьеве-Польском рельефы Георгиевского собора 1234 года после его обрушения!

Суздальский собор поразит любителя древнерусской старины многими редкостями. Вот «златые врата» - их двое, с западной и южной стороны. Первоначально такие двери были встроены во все три портала. Высокие, двухстворчатые, повторяющие арочный абрис портала, «суздальские врата» почти одновременны собору: они созданы около 1230 года. В искусстве русского средневековья нет ни одного равнозначного произведения в технике «огневого золочения» по чернёной меди.

Створки разделены на клейма-тябла, как иконостас, и в каждом клейме тончайшим контуром прочерчены рисунки, покрытые золотом: на западных вратах - события жизни Христа и Богородицы, на южных - деяния архангела Михаила и ангелов. Выбор сюжетов южных врат мог принадлежать владимирскому епископу Симону, постриженику Киево-Печерского монастыря, книжнику и писателю, ближайшему сподвижнику князя Георгия.

Деяния архангела Михаила истолкованы здесь как помощь в человеческих трудах и страданиях. Образу архангела Михаила в византийском искусстве этого времени придавалось значение божественного покровительства государственной власти. На одном из клейм западных дверей представлен «Покров Богородицы» - единственное изображение этого сюжета домонгольского времени.

Христианская проповедь, нравственное назидание, виртуозная манера исполнения, задушевность образов сообщают вратам неотразимое обаяние. Редчайший образец иконографии, монументального искусства, ремесла, унаследованных от византийских учителей!

Снаружи собора - белый камень, резное узорочье, золотые с чернью двери, а внутри - сияющее, как самоцветы, «стенное писание», на полу - керамические плитки: «моромор красный разноличный», в арочных нишах - скорбные белокаменные саркофаги.

Столбы возносят высокий средний купол, ближе к алтарю чуть светлеют окна двух малых куполов. Невысокая алтарная преграда с двумя-тремя ярусами икон, сумрак под «восходними полатями», чуть приоткрытая дверь, ведущая наверх, как во владимирских Золотых воротах... Первый утренний луч при возгласе: «Слава Тебе, показавшему нам свет!» - таким видится собор много веков назад...

«Разноличные» плитки теперь известны только из летописей да археологических находок. Фрески XIII века сохранились лишь в алтаре (аскетические лики «старцев») и в одной из погребальных ниш (лилия-«крин»), хоры сломаны, верхний ярус и своды перестроены.

Но на стенах и сводах иные, по-своему прекрасные росписи XVII века, а кое-где и XV, большие иконы на столбах, замечательный тябловый иконостас XVII века, послуживший образцом для иконостаса древнего Дмитриевского собора во Владимире во время его ремонта в XIX веке (не сохранился).

Среди икон суздальского храма выделяются в деисусном ряду работы «государевых иконописцев» Георгия Зиновьева и Артемия Петрова. Монументальная простота, архаичность и строгость письма так уместны в этом высоком пространстве, среди ясных конструкций, так созвучны просветлённому умозрению православия!

Из суздальского собора происходит огромный выносной фонарь конца XVII века: слюдяной, в форме храма, со свечами внутри - непременный участник крестных ходов и прочих торжественных церемоний.

Сохранившийся церковный интерьер, ставший музеем ещё в 1931 году, сейчас принадлежит и музею, и Церкви. В 2005 году в соборе установлена рака с мощами вновь прославленного святого - суздальского архиепископа, грека Арсения Элассонского. Это выдающийся церковный деятель рубежа XVI-XVII веков, свидетель и участник избрания первого Московского патриарха и венчания на царство Михаила Фёдоровича Романова.

Художественный образ суздальского собора, соединяющий архитектуру и пластику, живопись и прикладные жанры, отличался удивительным единством стиля. Живая вода его святой красоты спасала и питала суздальское искусство, город и его обитателей на протяжении всей их многотрудной истории.

В 1238 году Суздаль, как и вся земля Русская, был завоёван и сожжён монголо-татарской ордой Батыя. Но жизнь не прерывалась в нём никогда. Уже в 1262 году суздальцы приняли участие в героическом, но безнадёжном восстании северо-восточных городов против власти завоевателей и непосильной дани.

С ростом и усилением Москвы суздальские князья вступили в борьбу за сохранение самостоятельности. В 1328 году суздальский князь Александр Васильевич стал соправителем Ивана Калиты по великому владимирскому княжению (правда, прославился этот князь лишь тем, что, получив ярлык, снял и увёз из Владимира в Суздаль вечевой колокол, но, когда тот стал плохо звонить, вернул его обратно).

В середине XIV века суздальские князья объединились с нижегородскими, образовав Суздальско-Нижегородское княжество со столицей в Нижнем Новгороде, которое продержалось до 1392 года. В 1367 году московский князь Дмитрий Иванович (Донской) женился на дочери суздальско-нижегородского князя Дмитрия Константиновича, Евдокии, что сблизило интересы двух княжеств.

В XIV веке Суздаль обрёл епископство. С падением Суздальско-Нижегородского княжества город присоединился к Москве, но епископская кафедра осталась и церковное влияние Суздаля не ослабло. В XV веке началось строительство каменного Архиерейского дома. Каким он был в те времена - вряд ли мы когда-нибудь узнаем.

Существующий ныне ансамбль архиерейского двора, с подступающей к алтарным апсидам собора кирпичной оградой, сложился позже. В конце XVII века епископом стал Иларион, бывший настоятель флорищевой пустыни, духовник царя Фёдора Алексеевича. Ради «древнего суздальского княжения» и праведного жития он получил титул митрополита. Необыкновенно деятельный, Иларион за короткое время (1682-1707) преобразил Суздаль, много потерпевший от литовского разорения, мора и пожаров.

Митрополит Иларион перестроил, а фактически заново создал, Архиерейский дом, объединив новый корпус с прежними строениями. Трапезная церковь XVI века, монументальная колокольня 1635 года с домовой церковью в ней, шатром и «боевыми часами», новый корпус с Крестовой палатой составили единый архитектурный организм, соединённый внутренними переходами.

Напротив южного фасада собора антифоном его пятиглавию звучит соло колокольни - чёткого шатра на высоком и мощном восьмигранном столпе, обведённом внизу крытой галереей. Колокольня выглядит очень сурово и внушительно, почти как крепостная башня. Навес-«полица» опоясывает верх столпа в основании шатра. В ярусе звона - колокола, связанные с часами-курантами и отбивающие каждый час и «перечасье».

Архиерейский дом - огромный, многосложный, распластавшийся одним крылом на север, другим на запад, - удачно сочетает камерную прихотливость древнерусского «хоромного строения» с регулярностью, размахом и «светлостью» палат нового времени.

Крестовая палата - парадная зала архиерейского обихода - отличается грандиозными размерами: 338 кв.м и 9-метровой высотой бесстолпного свода, о котором очевидец с восхищением писал в XVIII веке: «Един без столпов содержится неколебим».

Ведёт в палату торжественная гулкая двухмаршевая лестница, переходящая в просторные сени. Освещают палату большие и высокие окна с двух сторон. Всем своим обликом и устройством суздальская Крестовая палата являет величие и достоинство, мало уступая в чём-либо московской Патриаршей палате.

Такие же, как там, «изращатые» печи - ярусные, фигурные, с рисунками и надписями, будто взятыми из книжки: недоросль за чтением («читаю, а ладу не знаю»), осторожный зайчик под кустом («зде мне место»), «японские купцы».

Так же развешены по стенам иконы, парсуны и ландкарты, посредине - стол под красным сукном в окружении стульев с высокими резными спинками, на возвышении во главе стола - кресло для владыки. Воображение легко дорисует сцену самого действа: рукоположение во священники или парадную трапезу, оглашение «высочайшего» указа или приём челобитчиков...

Архиерейский дом Илариона недолго сохранял свой первоначальный облик. Пожары и перестройки изменили состав и назначение покоев; одно исчезло совсем, другое изменилось до неузнаваемости. Так, нарядная крытая галерея на столбах, соединяющая западный корпус с колокольней, восстановлена даже не из руин, а буквально на пустом месте, по сохранившимся в земле остаткам. Свод, составляющий архитектурную красоту Крестовой палаты, но разобранный в XIX веке, также пришлось воссоздавать заново.

Весь ансамбль Архиерейского дома, в XIX веке занятый семинарией, бурсой, торговыми складами, вновь обрёл историческую подлинность и былое величие. Без устали можно любоваться бесконечным разнообразием архитектурных форм - галерей, арок, шатров, главок, наличников, крылечек. Подлинность и красоту вернули суздальскому кремлю в 1950-1970-е годы реставраторы, а главная заслуга принадлежит А.Д. Варганову.

В помещениях Архиерейского дома посетителя ждёт целый букет экспозиций Владимиро-Суздальского музея-заповедника: «Крестовая палата», «История Суздаля», Детский музейный центр «Суздаль сто лет назад», «Иорданская сень XVII века - единственная, сохранившаяся в России», «Древнерусская живопись».

В коллекции древнерусской живописи музея-заповедника почти две тысячи икон. Живописное богословие приоткрывает тайну православной души, величие и глубину богословской мысли, особенное отношение к вечному и тленному, к Творцу и творению. В экспозиции собраны лучшие образцы иконописи XIV-XVII веков.

Каждая из этих икон индивидуальна и своеобразна, каждая отмечена особенностями времени, сюжета, личности заказчика, но на всех лежит печать искренней веры, духовного сияния, дарования и мастерства, пробивающих шелуху трагической, уродливой реальности.

Суздальский посад (окольный город, острог) - вторая после кремля важнейшая часть города. Посад сформировался в XII веке напротив кремля, вдоль реки Каменки. Он тоже имеет свою земляную крепость. Центр посада - Торговая площадь, а планировочную основу его составили дороги, ведущие из кремля: на юг - во Владимир, на север - к Ростову, на восток - в Кидекшу и Нижний Новгород.

В XVII-XVIII веках складывается замечательный ансамбль каменных посадских церквей. Понемногу богатеющее «третье сословие» по своему вкусу осваивает и обустраивает священное пространство православного города. Двухстолпные и бесстолпные, кубические, ярусные и «клетские», пятиглавые и одноглавые - эти церкви являют собой бесконечное разнообразие объёмов, силуэтов, форм, декоративных приёмов.

Непременной становится колокольня, часто с необычным, вогнутым шатром-«дудкой», какого не встретишь в других краях. В пару к холодному «летнему» храму лепятся тёплые «зимние» (трапезные) церковки, которые в XVIII веке также заменяются каменными.

Эти чудные ансамбли разбросаны повсюду - на обрыве, в низине, на торгу, на дороге, перед валом, у монастыря, в кремле, в заречных слободах. Сколько их? В 1760 году было 17 каменных и 3 деревянных (очевидно, не считая тёплых). С тех пор много прибавилось, но XX век много и разрушил.

Эти церкви сродни самому здешнему ландшафту - созерцательному, задушевному, умиротворяющему. И все вместе они дарят незабвенный, яркий праздник архитектурной гармонии, широко раздвигая тесное пространство небольшого городка и населяя его волнующими образами прошедшего.

Посредине города, на Старой улице, притягивает взор слаженная группа Лазаревской (1667) и Антипиевской (1745) церквей с колокольней-«дудкой».

Лазаревская церковь - первый каменный посадский храм в Суздале - принадлежит к редкому типу двухстолпных церквей, промежуточных во времени между традиционной четырёхстолпной и бесстолпной конструкцией сводов. В Суздале таковы ещё только два здания - собор Васильевского монастыря и Воскресенская церковь.

Лазаревский и Васильевский храмы почти одновременны. Однако внешне они совершенно разные. Лазаревская церковь гораздо менее родственна средневековому крестово-купольному типу храма. Убранство её куда более насыщено деталями и непринуждённо: пятиглавие над выпуклой кровлей, кокошники в основании малых глав, арочки-подковки над карнизом. Особенно хороша высокая, изящная колокольня.

На Торговой площади привольно чувствуют себя Воскресенская (1720) и Казанская (1739) церкви. Геометрически ясный, гладкостенный куб холодного храма украшен лишь простыми окнами и фризом мелких килевидных арочек вверху. Он перекрыт на четыре ската и увенчан световым восьмигранным барабаном с пофронтонным покрытием, над которым выступает ещё как бы третий ярус - луковичная главка на таком же восьмигранном основании.

В столь же дробном масштабе выдержано крытое крыльцо на двух столбах. Свой лад и стиль присущ тёплой Казанской церкви и стройной колокольне с выпуклой кровелькой и шпилем. Но удивительно: от этого целое ничуть не страдает, сочетание разных ладов не превращается в разлад.

По стилю и рисунку к Воскресенской близка Никольская церковь (1720-1739) невдалеке от бывших Никольских ворот в кремле, поставленная в разрыве валов. Но эта церковь имеет более камерный характер. Пластика её фасадов кажется рукотворной: выпуклые наличники, обрамление портала, не слишком мелкие кокошники над карнизом. Да и главка на вытянутой шейке гораздо менее «архитектурна».

К церкви с запада пристроена колокольня с вогнутым шатром. Церквей такого типа - кубических, с одной или пятью главками, с вариациями декоративных мотивов - среди холодных в Суздале более всего, как среди тёплых - церквей «клетского» типа.

К другому композиционному решению - «восьмерик на четверике» - принадлежит в Суздале несколько церквей: Успенская в кремле, Ильинская в Заречье, на Ивановской горе, Пятницкая близ Торговой площади и Борисоглебская на западной окраине. Не сохранились Дмитриевская и Афанасьевская.

Такой эффектный тип ярусной композиции появился в конце XVII века в Москве и Подмосковье и получил название «московского», или «нарышкинского» барокко. Суздальские мастера усвоили, пожалуй, только сам приём сочетания объёмов, а декор по преимуществу остался собственным, суздальским.

Посадские церкви Суздаля с трудом поддаются классификации даже по такому общему признаку, как композиция: слишком уж индивидуален облик каждого микроансамбля, но несомненна и обратная связь между ними. Общим камертоном кажется разве что природное чувство красоты и меры строителей и заказчиков, о которых нам, увы, почти ничего не известно.

И всё же среди композиционных типов можно выделить в особый такую живописную группу, какую составляют Козьмодемьянская и Мироносицкая церкви (1725) на Яруновой горе. Сочетание прямоугольных объёмов разных размеров, вырастающих из естественного холма и отражённых в зыбких водах заросшего ручья Гремячки, - такой приём при своей простоте оказывается очень эффектным.

Поэзия раскидистой кроны и зелёной лужайки, сбегающей к воде тропинки и прибрежных камышей сообщается здесь уединённо стоящему церковному ансамблю. Ещё в домонгольское время это место было избрано для монастыря.

Самые первые посадские храмы при въезде в город с южной стороны также возникли на месте древнего Введенского монастыря: это ансамбль Знаменских церквей (1749; 1777). Холодная Знаменская - в виде высокого двухсветного четверика с поясом живописи над карнизом, тёплая Ризположенская - с восьмискатным пофронтонным покрытием, нечастым в Суздале. Между ними отдельно стоит башнеобразная колокольня со шпилем.

В целом язык посадской архитектуры так многослоен и богат, так проникнут тончайшими оттенками настроения, так восприимчив, терпим и всеобъемлющ, что хочется оставить всякие попытки анализа и просто любоваться и восхищаться этим пиршеством русского духа. Сейчас многие из этих церквей оживают для молитвы и богослужения.

Сохранились в Суздале и жилые постройки, принадлежавшие некогда здешним посадским людям - купцам. Давно уже стал архитектурной редкостью гражданский памятник конца XVII - начала XVIII века, купеческий дом вблизи Спасского монастыря, в слободе Скучиловой.

Нехитрый его облик, восходящий к «клетскому» типу, состоит их двух разновеликих «клетей», но не деревянных, а построенных из кирпича (что и составляет особую ценность этого дома), с острыми кровлями и дымниками. На дорогу выходит фасад в три окошка, план же вытянут вглубь двора.

Называется дом по имени одного из владельцев - купца-калашника Ивана Бибанова, жившего во второй половине XVIII века. Глядя на этот старинный дом, вполне можно представить, как рано утром пробуждается в верхней горнице хозяин, крестится на икону, задевает на ходу костяшки счёт на конторке, затем заглядывает в светёлку, на женскую половину (жена, должно быть, уже встала и хлопочет по хозяйству); зевая и потягиваясь, спускается по лестнице, умывается в сенцах, разбрызгивая студёную воду, проходит в горницу и садится на лавку под образа. Надо начинать, помолясь, трудовой день...

Другой купеческий дом сохранился в тихом Лихонином заулке, названном по имени купцов-кожевенников, владевших этим домом в XVIII веке. Место это - позади Ризположенского монастыря - тихое, удалённое от туристских маршрутов.

Двухэтажный, просторный, с каменным низом и бревенчатым верхом (что более традиционно для суздальского жилого зодчества), с прихотливым планом, отразившим постепенность строительства - этот дом глядит на нас из трёхсотлетней давности живым смышлёным прищуром русского купца.

Третья важнейшая часть города - монастырская. Места для монастырей выбирались если и не внутри кремля и посада, то в непосредственной близости от них. Раньше всех, в XI веке, возник Дмитриевский монастырь. В XIII веке известно уже монастырей, а в XIV к ним прибавились ещё два. Со временем одни монастыри исчезли, а храмы других превратились в приходские церкви.

В настоящее время сохранились пять монастырских ансамблей: Ризположенский, Александровский, Васильевский, Покровский и Спасо-Евфимиев.

Суздальские монастыри повлияли на планировку города, расширив его на север, юг и восток. Монастырская архитектура мощно звучит в городской панораме, придавая реальные черты «Небесному Граду». В монастырском зодчестве тонко отразились перемены в государственной и церковной жизни, в истолковании вопросов веры, в эстетических представлениях.

В суздальских монастырях сохранились редкие образцы русского зодчества XVI-XVII веков: трёхглавые соборы, трапезные церкви, столпообразные церкви под колокольнями, двухшатровые ворота, больничные покои, внутристенные лестницы, двухстолпная конструкция свода, приказная изба.

Монастыри, основанные и поддерживаемые патрициями общества, становились средоточием православной культуры, художественных и духовных сокровищ.

В 1207 году возник девичий Ризположенский монастырь. Разместился он к северу от посада, за рвом «Нетёкой». Монастырь обрёл известность благодаря святой Евфросинии.

С этим именем постриглась в монастырь Феодулия, дочь князя Михаила Черниговского. В 1227 году прибыла она в Суздаль, чтобы стать женой здешнего боярина Мины. Однако жених внезапно умер, Феодулия приняла постриг и прожила в монастыре до самой смерти. По преданию, её молитвы спасли обитель во время татарского разорения. В XVI веке было составлено «Житие преподобной Евфросинии Суздальской». Позже новые списки «Жития» стали украшать миниатюрами. В музее хранится несколько иллюстрированных списков.

Ничего не уцелело в монастыре от домонгольской древности, ансамбль его создан в XVI-XIX веках. Ризположенский собор построен в XVI веке (точная дата неизвестна). Есть предположение, что ктитором храма мог быть боярин Василия III Иван Шигона-Поджогин, ударивший плетью его жену Соломонию Сабурову во время её пострижения в монахини.

Русская архитектура XVI века при всей её общности удивительно разнообразна. Пример тому - Ризположенский собор, фасады его приземистого четверика оформлены, как у четырёхстолпного храма, но собор бесстолпный, что, возможно, объясняется его скромными размерами.

Верх трёхглавый, с двухъярусными барабанами. Это возвращает зданию некоторую стройность. Стены завершаются килевидными закомарами, причём с ними не везде совпадают лопатки, делящие фасады на прясла. Декоративный карнизный пояс тоже необычен: его составляют островерхие нишки.

Нет в этом храме ни величия, ни симметрии, ни классической строгости, столь свойственных XVI веку, но все неправильности собора так выразительны и оригинальны, что рождают какое-то новое, по-своему прекрасное качество.

В 1688 году к церкви пристроена западная паперть с богатым кирпичным декором и цветными изразцами. В 1928 году этот удивительный храм лишился своих глав и был переоборудован под электростанцию. Прежний облик возвращён ему в 1964 году архитектором-реставратором О.Г.Гусевой.

Ещё один удивительный и редкий памятник монастыря встречает уже при входе: Святые ворота 1688 года, двух-пролётные и двухшатровые. Довольно массивные шатры поставлены на невысокие восьмигранники. Основной декоративный мотив - квадратные нишки-ширинки, иногда сдвоенные, в которые вставлены очень нарядные полихромные изразцы.

У этих ворот есть малоизвестная особенность: с внутренней стороны в пилоне пешего пролёта существует дверь, а за ней - ход наверх, в помещение шатра, по узкой лестнице с высокими ступенями. Шатры не глухие: в восьмериках есть окна. Редчайшая деталь: известны имена зодчих (вероятно, подрядчиков), построивших эти ворота и соборную паперть, - Иван Мамин, Иван Грязнов и Андрей Шмаков.

Каменная монастырская стена окружает весьма значительную территорию вдоль центральной дороги. Над невысокой оградой выступают три главки собора. Но особенно заманчиво выглядит весь храм в обрамлении обширного пролёта огромной Преподобенской колокольни (1812-1824).

Местная легенда приписывает создание этого поистине монументального сооружения патриотическому желанию горожан увековечить славу русского оружия в войне 1812 года. Старая шатровая колокольня сильно пострадала при пожаре 1769 года, попытки починить её оказались безнадёжны, и весной 1811 года её сломали.

Строительство колокольни началось в мае 1812 года (задолго до победы в Бородинском сражении). Проект и наблюдение за строительством принадлежат, по всей вероятности, губернскому архитектору Евграфу Петрову. Здание обнаруживает хороший вкус и профессиональную эрудицию архитектора, обучавшегося в школе Экспедиции Кремлёвского строения в Москве, ученика прославленного Матвея Казакова.

Многоярусное огромное сооружение высотой 72 метра обладает прекрасными пропорциями и «классическим» декором - колонны, портики, профили, вытесанные из белого камня. Выглядит здание «стильно», величественно и вполне уместно. Даже явный контраст с древнерусскими формами Ризположенского собора по-своему интересен и привлекателен. В городской панораме Преподобенская колокольня берёт на себя роль вертикальной доминанты.

Из других зданий монастыря можно также отметить тёплую Сретенскую церковь, построенную в 1879 году по проекту владимирского епархиального архитектора Н.А.Артлебена, автора перестройки Рождественского собора во Владимире, члена Московского Археологического общества, исследователя белокаменного зодчества.

Часть территории внутри монастырской ограды занимал прежде Троицкий монастырь, основанный святой Евфросинией. Его собор, построенный в XVII веке, принадлежал к лучшим творениям мастеров суздальского архитектурного узорочья. О нём можно говорить только в прошедшем времени: храма не стало в 1938 году. От Троицкого монастыря сохранились в ограде святые ворота конца XVII века - ярусные, «восьмерик на четверике», с деревянными кровлями и чешуйчатой главкой.

Некоторые здания монастыря, в том числе Ризположенский собор, переданы Русской Православной Церкви. Однако территория монастыря ещё долго будет нуждаться в заинтересованных людях и ждать своей очереди на достойное место в городской жизни и культуре.

Неподалёку от Ризположенского монастыря, на берегу Каменки, сохраняется ансамбль Александровского монастыря. Крутой взлёт своенравного берега, ветер, рвущий ветви, тонкие церковные главки, массивный шатёр гранёной колокольни - силой и хрупкостью, надрывом и какой-то тайной веет от этих каменных форм, сроднившихся с рекой и кручей.

Если же зайти с другой стороны, с той, где ограда и ворота, - настроение радикально меняется: взамен напряжению и беспокойству приходят покой и умиротворение. Так ладно, так согласно уживаются тут святые ворота - «восьмерик на четверике», высокий столп колокольни, с тяжёлым шатром, на кубическом пьедестале, Вознесенская церковь, просторная, в меру нарядная, с изягцными маковками. А рядом - заросшая одуванчиками лужайка.

Возник монастырь при Александре Невском и вскоре стал именоваться лаврой, которую жаловали многими вотчинами московские князья - Иван Данилович Калита и его сын Иван Красный.

Каменная Вознесенская церковь воздвигнута в 1695 году на пожалования царицы Натальи Кирилловны Нарышкиной и её сына - царя Петра Алексеевича, ворота построены в начале XVIII века мастером Иваном Грязновым.

Очевидно, это была аристократическая обитель: известны имена суздальских княгинь Марии и Агриппины, похороненных в её некрополе (одну из надгробных плит можно видеть в Спасо-Евфимиевом монастыре, в экспозиции об истории суздальских монастырей). В 1764 году этот монастырь, как и многие другие, был закрыт по указу о секуляризации, а храм обращен в приходскую церковь.

От Вознесенской церкви открывается взору ансамбль Покровского монастыря - в глубокой низине, на другом берегу реки. Сильное впечатление оставляет полный женственности и лиризма образ древней обители, но не менее сильное - полнота состава построек.

Да к тому же ещё издалека заметно, что в монастыре теплится жизнь: у ограды, придавая пейзажу пасторальность, пасётся скот, по территории двигаются, исполняя разные послушания, хлопотливые сестры и послушницы, над прудом у водяных ворот кружат чайки. Вся эта отрадная картина как бы нарочно предназначена для любования.

Покровский монастырь - совершенно особая, и прекрасная, и скорбная часть суздальской истории. Основана обитель в 1364 году суздальско-нижегородским князем Андреем Константиновичем по обету, в благодарность за его спасение во время бури на Волге. Возможно, первоначально обитель имела общее хозяйство и управление с возникшим на несколько лет ранее мужским Спасским монастырём.

Начало каменного строительства в Покровском монастыре связано с трагическими событиями в семье московского государя Василия III. Его брак с Соломонией Сабуровой оказался бездетным, династия могла прерваться, а престол остаться без наследника. Василий III с женой совершал паломничества по святым местам и, вероятно, молился о чадородии.

В 1510-1518 годах сооружены святые ворота с надвратной Благовещенской церковью и оградой (она перестроена в XVII веке), собор Покрова Богородицы и колокольня. В озможно, это строительство имело моленный смысл. Не исключено и то, что монастырь предназначался Василием III для будущей ссылки Соломонии.

Покровский собор расположился в центре монастыря. Не очень большой, скорее камерный, он в то же время аристократичен по архитектурной мысли и точности её воплощения. С московским зодчеством этого времени сближает его наличие подклета, похожий силуэт, корона кокошников вокруг центрального барабана.

Однако закомары не отделены карнизом, что почти обязательно для столичной архитектуры, а пропорции здания не подчёркивают вертикаль. Впрочем, в этом-то, может быть, и сказалась профессиональная чуткость его зиждителей: луговой пейзаж, особенно при обзоре его с высокого берега, вряд ли требует выраженных вертикалей.

Самобытность облику храма придаёт трёхглавие - воспоминание о древнем кремлёвском соборе. По древней же традиции, храм украшен аркатурно-колончатым поясом и окружён галереями, поднятыми на подклет.

В обширном подклете устроена усыпальница, в которой нашли вечный покой более 20 именитых инокинь. Борьба за московский стол, политические интриги обернулись для многих знатных женщин ссылкой и заточением в Покровский монастырь. Сколько слёз пролито в этих стенах, какие страсти и страдания смирило их безмолвие...

Первой узницей стала дочь Ивана III от первого брака - Александра. В год её смерти, 1525-й, Соломонию Сабурову, обвинённую в бесплодии, насильно постригают под именем Софии в Москве, в Рождественском монастыре, отправляют сначала в Каргополь, а затем привозят в Суздаль.

После 21 года бездетного брака Василию III удалось добиться согласия церкви на развод и второй брак - с Еленой Глинской. Между тем из Суздаля поползли слухи о рождении у Софии сына Георгия, а вскоре - о его смерти. В усыпальнице Покровского собора действительно было детское погребение, правда, с другой надписью.

В 1934 году исследователь-реставратор А.Д. Варганов вскрыл гробницу, и вместо останков под могильной плитой, в гробике-колоде, обнаружилась истлевшая тряпичная кукла, завёрнутая в шёлковые ткани, которые оказались остатками детской рубашечки XVI века. Народное же предание сохранило жизнь княжичу, превратив его в разбойника Кудеяра.

Современная церковь не согласилась с версией насильственного пострижения Соломонии-Софии и в 1995 году причислила её к лику святых.

Василий III заключил в Покровский монастырь и свою двоюродную сестру, племянницу Ивана III Анну Васильевну Вельскую (в иночестве Александру). В 1555 году сослал сюда, разлюбив, свою жену Евдокию (в иночестве Евпраксию) князь Владимир Старицкий, двоюродный брат Ивана Грозного. Евпраксия прожила в Покровской обители целых полвека, сохранив по себе память в виде замечательных, шитых в московской мастерской князей Старицких покровов на гробы суздальских епископов Иоанна и Феодора.

Иван IV также не оставил вниманием Покровскую обитель, сослав сюда одну из своих жён, Анну Васильчикову. Здесь же по воле грозного царя оказались и две жены царевича Ивана, его сына, Евдокия Сабурова и Прасковья Соловая. 6 лет прожила в Покровском монастыре Ксения, дочь Бориса Годунова, здесь и умерла в 1622 году, однако погребена в Троице-Сергиевой лавре.

19 лет провела в монастыре первая жена Петра I Евдокия Лопухина (в иночестве Елена), плотью и кровью связанная с оппозиционным царю боярством. В Суздаль её привезли в 1698 году. Опальное бытие царицы не было слишком суровым, даже монашескую рясу сменила она на мирское платье. Однако после побега за границу её сына, царевича Алексея, и последовавшего затем «розыскного дела» Евдокию вернули в Москву. Дни свои она закончила в 1731 году, в Новодевичьем монастыре, где и похоронена.

Ничто в монастыре, в его изящной и гармоничной архитектуре, во всём его утешительном камерном облике не кажется угрожающим, не выдаёт его зловещей роли - ни собор с усыпальницей, ни другие здания. Надвратная Благовещенская церковь, встроенная в каменную ограду со стороны старой московской дороги Стромынки, близка по впечатлению и архитектурным формам собору. Возможно, она строилась вслед за ним. Те же спокойные пропорции, трёхглавие, идея открытой галереи-обхода. Святые ворота удачно сочетают поэтическую вольность композиции и декора с геометрической чёткостью форм.

Одновременно с собором и святыми воротами строился и столп колокольни. От XVI века сохранился нижний ярус с небольшим помещением внутри - церковью Происхождения честных древ креста. Вероятно, первоначально ярус звона венчала глава, а шатёр появился в XVII веке. Именно его очертания повторяет шатёр колокольни Александровского монастыря. С некоторых точек обзора оба шатра сливаются в один - так они схожи. В XVIII веке колокольню и Покровский собор соединили крытой галереей на арках.

Чуть в стороне, в глубине монастыря, стоит трапезная церковь Зачатия Иоакима и Анны. В 1551 году Иван IV освободил обитель от пошлины за провоз камня из Коврова для строительства тёплой церкви Иоакима и Анны (в память умершей дочери Анны). В это время церкви при трапезных палатах ещё не выделялись собственным архитектурным объёмом. Здесь тоже вполне гражданский облик здания без алтарной апсиды ознаменован лишь миниатюрной главкой с крестом.

Основное помещение второго этажа занимает трапезная палата - квадратная, со столпом посредине, и вспомогательные службы при ней: келарская, приспешня, хлебодарня. Внизу хранились разные припасы.

В юго-западный угол встроен столп звонницы с шатром и кругом для часового циферблата. Низ её четырёхгранный, а два следующие яруса - неправильные шестигранники. Создаётся впечатление, что более узкий верх с шатром построен позже, а первоначально этот столп тоже, возможно, завершался главкой на барабане. Зачатьевская трапезная церковь - удивительный, редкий памятник зодчества XVI столетия.

Ещё более редок памятник архитектуры XVIII века, Приказная изба, прилепившаяся к ограде вблизи ворот. Простая гражданская архитектура здания, гладкие стены, почти лишённые убранства, двускатная кровля не могут умалить его значения. Именно отсюда совершалось управление обширным и многосложным монастырским хозяйством. Местное название избы - «судный дом». Аристократический монастырь, обладавший большими земельными владениями и угодьями, крепостными крестьянами и драгоценными вкладами, вёл обширную деловую переписку.

В Приказной избе три помещения с отдельными входами: архив, канцелярия и «каменный мешок» - подвал с кирпичными сводами и люком. Конструктивная особенность избы - второй продольной стеной служит ей непосредственно ограда монастыря.

Это единственное здание в монастыре, занятое музейной экспозицией. Она посвящена истории обители. Здесь воссоздана обстановка вотчинной канцелярии, где живо представляешь себе образ деятельности хитроумных и многоопытных дьяков и подьячих.

Особенность покровских церковных интерьеров - отсутствие росписей, утешались знатные узницы изысканными иконами лучших иконописцев (круга Андрея Рублёва), шитьём из известных столичных мастерских ъ (Старицких и Сабуровых), великолепными книгами, драгоценной утварью и предметами житейского обихода.

Так, из Покровского монастыря происходят изумительные иконы - «Покров Богородицы» XV века, «Благовещение, с лебедями» XVI века. Со временем многие иконы из-за ветхости оказались в ризнице. В 1914 году 43 иконы из ризницы Покровского монастыря были отобраны для императорского Русского музея в Санкт-Петербурге.

Замечательное собрание архитектурных типов и музейное богатство представляет собой ансамбль Спасо-Евфимиева монастыря. Время, когда произошло основание монастыря, летописец назвал «великой тишиной», наступившей с вокняжения Ивана Калиты в 1328 году и длившейся целое сорокалетие. Но для суздальских князей это была пора отчаянной борьбы - с Москвой и между собой.

Монастырь, построенный на северной окраине Суздаля, на высоком, как дозорная башня, берегу Каменки, должен был стать форпостом Суздальско-Нижегородского княжества. Основателем его считается Борис Константинович, а годом основания - 1352-й. Первым игуменом обители стал преподобный Евфимий, принадлежавший к кругу духовных собеседников Сергия Радонежского.

Именно при Сергии возникает целая сеть монастырей в северных и центральных областях Руси, высоко поднявших духовное значение подвига иночества. В число этих обителей входит и Спасский монастырь. Через столетие после смерти Евфимия (1404) были обретены его нетленные мощи (1507) и утвердилось местное, а затем и общерусское почитание (1549), монастырь стал называться Спасо-Евфимиевым.

Покровительство суздальских и московских князей обеспечивало обители богатые земельные владения и многие привилегии. Среди его усердных вкладчиков были и князья Пожарские. К концу XVII века монастырь стал одним из богатейших на Руси.

Первый этап формирования каменного ансамбля монастыря относится к XVI столетию. В начале века, при Василии III, построена звонница, во второй половине - собор, в конце века - трапезная палата с успенской церковью, Благовещенская надвратная церковь.

В следующем столетии появились Архимандритский дом, Братский корпус, Никольская больничная церковь. В конце XVII века сооружена крепостная стена протяжённостью 1160 метров, с 12-ю башнями, опоздавшая сослужить свою оборонительную службу, так как после литовского разорения настоятельной нужды в ней не было.

Начало же XVII века ознаменовалось для монастыря бедствиями Смуты и грабежами от войск польского полковника пана Лисовского, но также и славою Дмитрия Михайловича Пожарского, вставшего во главе народного ополчения 1612 года. К XVIII веку сложился тот величественный, многоверхий, богатый по силуэту и колориту ансамбль, о котором суздальский историк Анания Федоров сказал: «... стоит, красуяся своим строением, яко град».

Действительно, панорама Спасского монастыря производит сильное, захватывающее впечатление. Снизу, со стороны реки, грозно нависает высокий, изрезанный берег, по самой кромке, вторя береговой линии, далеко тянется кирпичная стена, устроенная по всем правилам фортификации. Над ней выступают церковные главы и главки - то теснясь, то вразбежку, перемежаясь с плавными горизонтальными кровлями. Невольно проясняется мысль, что таким и должен быть идеальный город - «Град Небесный».

С приближением к монастырю ощущение грозной силы, стерегущей покой за стенами, нарастает. А на фоне кирпичной ограды горделиво расправил плечи суздальский герой: в сквере перед Спасским монастырём установлен бронзовый бюст Д.М.Пожарского.

Главное здание в монастырском ансамбле - Спасо-Преображенский собор. Стоит он не в центре, а в глубине монастыря, но это не может обмануть: значение храма безошибочно угадывается. Высокий, массивный, многоглавый, с геометрически ясными формами, он невольно заставляет вспомнить собор Рождества Богородицы в кремле. Похожесть увеличивают килевидные закомары, широкий колончатый пояс и другие детали. Большое сходство в архитектурных мотивах обнаруживается и с Покровским собором.

Документальная дата основания храма неизвестна, однако новейшие исследования убеждают в связи архитектурного замысла здания с общерусским прославлением местных святых на церковных соборах 1547 и 1549 годов. Вскоре после этого во многих русских монастырях обновляются старые или создаются новые храмы над мощами святых.

Возможно, существующий каменный собор - уже третий по счёту на том же месте. Согласно «Житию преподобного Евфимия», составленному в XVI веке, каменным было уже первоначальное здание собора. В 1507 году, при Василии III, старая церковь стала «ветха и мала», вероятно, её разобрали и построили новую, «великую». Но и эта стояла недолго.

Спустя некоторое время после общецерковной канонизации возводится новый огромный собор с особым приделом для святых мощей. Подобное произошло и в других монастырях в 1560-х годах. Очевидно, в это время сооружён и наш Спасо-Преображенский собор.

Во всяком случае, южный придельный храмик со своей особой главкой появился одновременно с собором. В XIX веке в симметрию ему с северной стороны пристроили придел во имя Сергия Радонежского. Нижний ярус собора окружает галерея-паперть.

Внутреннее пространство храма высокое и просторное. Своды покоятся на четырёх столпах. В прошлом собор наполняли иконы и священные реликвии, серебряная церковная утварь и книги. Алтарную часть закрывал высокий иконостас.

По счастью, в соборе сохранились замечательные росписи 1689 года работы костромских иконописцев под руководством Гурия Никитина, фрески роскошным красочным ковром покрывают стены, столпы и своды. По-новому засиявшие после длительной реставрации, они оставляют впечатление какой-то радостной полноты и духовного подъёма.

В сводах, парусах и главах изображена Церковь Небесная - «Отечество», архангелы, праотцы, евангелисты, апостолы. На столпах написаны святые, в том числе владимирские князья и «державные персоны» из дома Романовых. В алтаре поражает взор грандиозная композиция «О Тебе радуется, Благодатная, всякая тварь, ангельский собор и человеческий род» - торжественный гимн Богородице.

На стенах четырьмя регистрами сверху вниз разворачивается основной цикл росписей: повествование о земной жизни Спасителя. С большими подробностями переданы евангельские притчи - «О блудном сыне», «О талантах», «О разумных и неразумных девах». С исчерпывающей полнотой показан страстной цикл от «Тайной вечери» до «Положения во гроб». Нижний ярус передаёт деяния апостолов.

В Евфимиевском приделе фрески иллюстрируют «Житие» преподобного. Одна из них изображает закладку кирпичного храма, которой руководит сам святой с чертежом в руках. Сложные по композиции, изобилующие бытовыми подробностями и деталями росписи вводят зрителя в мир наглядного богословия XVII века.

Снаружи, у соборного алтаря, когда-то лежали могильные плиты родовой усыпальницы князей Пожарских и Хованских - усердных вкладчиков обители. В 1858-1885 годах на месте могилы Д.М.Пожарского по проекту архитектора, профессора Академии художеств A.M.Горностаева был сооружён резной мраморный мавзолей с мозаичными иконами, варварски разобранный в 1933 году.

Фасадное мозаичное панно с образом Спасителя и несколько облицовочных мраморных плит - вот и всё, что осталось от усыпальницы. Однако мавзолей народного героя удалось восстановить по сохранившимся чертежам и фотографиям - так же, как он создавался: на народные пожертвования. 4 ноября 2009 года, в День народного единства, памятник был торжественно открыт.

На площади перед собором находится удивительный и редкий памятник зодчества - звонница. Первоначально, вероятно около 1530 года, появилась 9-гранная столпообразная церковь Рождества Иоанна Предтечи «иже под колоколы», с главкой на барабане, по типу близкая Покровской колокольне.

В 1599 году к столпу пристроили ярус звона в виде арочного пролёта на подклете, в 1691 году к нему прибавилось ещё два арочных пролёта. Все вместе они составили галерею-звонницу, на которой можно было повесить большие колокола, пожертвованные боярином Черемисиновым, а затем Пожарским.

Самый большой колокол на звоннице весил 560 пудов. Звонили в колокола необычным для нас способом, раскачивая не язык колокола, а его тулово, жёстко соединённое с деревянным валом, который подвижно укреплялся в стенах. К валу крепился шест (очеп), а к нему - длинный ремень, за который и дёргали снизу. Такой способ называется «очепным».

В годы борьбы с религией многие колокола погибли, «умолк сорокоустый звон». Но в 1980-х годах звоннице вернули её божественный голос, заново собрав и развесив 19 колоколов и обучив звонарей.

На звоннице, между столпом и галереей, сохранилась небольшая «часовенная палатка», в которой тоже когда-то висели колокола и отбивали время «боевые» часы. В 2004 году часы восстановлены. Правда, вместо гирь и колоколов поставлен кварцевый механизм. Двухметровый циферблат изготовлен из особого антикоррозийного сплава. Часы, как и в древности, имеют одну стрелку, отбивают час и четверть часа, а цифры на циферблате обозначены буквами - кириллицей.

Напротив звонницы перед собором радует взор Успенская трапезная церковь - ещё один замечательный образец древнерусского зодчества. Это тоже столпообразный храм, но увенчанный не главкой, а шатром, поднятым на два яруса кокошников. К площади обращена гранёная алтарная апсида.

С другой стороны к церкви примыкает обширная двухъярусная трапезная палата с высокой тесовой кровлей. Дата сооружения трапезной церкви неизвестна. Но сам факт архитектурно выраженного храма при трапезной палате, да ещё с шатром, указывает на вторую половину XVI века. В это же время жил и государев стольник Демид Черемисинов, с ктиторством которого связывают малый Диомидовский придел рядом с алтарём.

Весь микроансамбль трапезной церкви удивительно красив и гармоничен. Его разнообразные формы - шатёр, главка, круглые и килевидные арки, выступы и нишки - всё как-то неожиданно собирается в стройное целое и вместе с собором и звонницей образует ансамбль соборной площади монастыря - архитектурное и событийное средоточие иноческого бытия. Здесь совершались литургия с колокольным звоном, молебен святому, общая трапеза.

В помещении трапезной церкви и палаты открыта экспозиция «Музей наивного искусства России» - живописные произведения непрофессиональных, но от природы одарённых художников, которые сумели приобрести широкую известность.

К трапезной примыкает Архимандритский корпус - Г-образный в плане, двухэтажный, с открытой деревянной галереей на столбах. Построено это здание в XVII веке. Первоначально его занимали приказные, казённые палаты и канцелярия монастыря. Архимандрит поселился здесь в конце XVIII века. Поздние искажения и переделки не смогли бесследно уничтожить черты древнерусского «хоромного строения», которые и восстановлены реставраторами.

Оба этажа Архимандритского корпуса занимают экспозиции Владимиро-Суздальского музея-заповедника. Внизу как бы в продолжение «Древнерусской живописи», что в кремле, показаны иконы поздней поры, XVIII - начала XX века, которые обогащают представление о русской иконе: её стилях, сюжетах, бытовании, мастерах.

На втором этаже находится обширная экспозиция «Книга шести столетий» (XV-XX веков): древние рукописные и старопечатные книги, особо интересные и ценные образцы оформления, редкие и прижизненные издания известных учёных и писателей - богатство, способное привести в восторг и вызвать зависть знатока старинной книги.

По другую сторону соборной площади зданиям трапезной церкви и Архимандритского дома противостоит ещё одна гражданская постройка - Братский корпус. В XVII веке монастырь населяло 118 человек братии. Они и занимали этот огромный корпус, далеко вытянувшийся одним крылом вдоль монастыря.

Верхний этаж его полностью перестроен в XIX веке. Другое, короткое крыло, придающее плану Г-образную форму, сохранило оба этажа. Подлинность и своеобразие придают Братскому корпусу небольшие арочные окна с наличниками, деревянные крылечки, высокая кровля малого крыла - черты жилого зодчества, от которых веет теплотой и уютом.

Внизу сохранились небольшие сводчатые помещения келий, которые занимает экспозиция «Из истории суздальских монастырей». Помимо витрин с экспонатами, в которых отразились материальные и художественные богатства монастырей, здесь воссозданы два интерьера: келья монахини и мастерская книгописца.

На втором этаже можно воочию увидеть, как старинный музейный предмет - икона, картина, медный крест, одежда - обретает вторую жизнь под руками реставраторов. Здесь - открытые для обозрения реставрационные мастерские.

В малом крыле Братского корпуса ещё одна экспозиция - «Сплетение судеб». О чём она? О причудливых поворотах исторической и личной судьбы. В 1943-1946 годах Спасский монастырь служил лагерем для итальянских военнопленных. Один из них, Джакомо Дузини, спустя десятилетия стал мэром города Клее. Другой итальянец, сценарист Тонино Гуэрра, работал с Андреем Тарковским над фильмом «Ностальгия» и от него узнал о Суздале, где Тарковский в 1966 году снимал под стенами Спасского монастыря эпизоды фильма «Андрей Рублёв». Эти сюжеты, неожиданно связавшие Суздаль с Италией, стали канвой экспозиции.

Позади Братского корпуса построена по храмозданной грамоте 1669 года Никольская церковь с больничной палатой. В её формах и убранстве по-своему сочетаются новые и уже известные суздальским зодчим приёмы и мотивы. Высокий четверик под четырёхскатной кровлей венчает луковичная главка, убор фасада сдержан: карниз, отделяющий ложные закомары, единственное окно посредине, перспективный портал с двумя оконцами по бокам.

Снаружи храм высокий, а внутреннее помещение перекрыто гораздо более низким сводом, над которым возведён ещё второй свод. Это увеличивает высоту храма, но экономно уменьшает тёплое помещение. В больничных палатах тоже есть интересная особенность: внутристенная лестница на второй этаж.

Никольская церковь и больничные палаты теперь играют роль своеобразной музейной ризницы. Их занимает экспозиция «Золотая кладовая» - произведения прикладного церковного искусства из драгоценных металлов и камней: нагрудные иконки и кресты, ювелирные изделия, серебряная утварь, драгоценные оклады икон, золотное шитьё.

Ещё один памятник зодчества XVI-XVII веков - святые ворота с надвратной Благовещенской церковью. Нижний ярус более ранний - здесь проходила граница монастыря в XVI веке. Затем территория расширилась, здание оказалось внутри и неоднократно перестраивалось. Оно представляет собой небольшой бесстолпный одноглавый храм с четырёхскатной кровлей, с массивной алтарной частью и папертью.

Сохранились проездная и проходная арки. Набор декоративных мотивов обыгран здесь, как и в других храмах, на свой лад. Экспозиция в надвратной церкви посвящена герою народного ополчения 1612 года Дмитрию Михайловичу Пожарскому.

Позади Спасо-Преображенского собора часть территории огорожена особой стеной: за ней притаился тюремный корпус. В 1766 году в монастыре открылась «тюрьма для безумствующих колодников», просуществовавшая до 1905 года и известная на всю Россию. Сначала колодников содержали в помещении больничных палат, а в 1825 году специально для тюрьмы перестроили келейный корпус.

В 1829 году узником тюрьмы стал декабрист Фёдор Шаховской, похороненный на тюремном кладбище. Среди узников духовной тюрьмы - известный ныне предсказатель монах Авель, старообрядческие епископы, сектанты, православные священники-расстриги.

В XX веке идея тюрьмы надолго утвердилась в этих древних стенах. Монастырь, закрытый в 1923 году, поступил в ведение ОГПУ и превратился в политизолятор - нечто среднее между тюрьмой и концлагерем. В числе его новых узников были учёные с мировыми именами - экономист Н.Д.Кондратьев, биолог А.Г.Дояренко.

В 1940-1941 годах тюрьму сменил лагерь для интернированного Чешского легиона, затем в 1943-1946 годах, - лагерь для военнопленных. Несколько месяцев провёл здесь фельдмаршал Ф.Паулюс, который вступил в образованное в лагере отделение антифашистского Союза немецких офицеров, а затем - в национальный комитет «Свободная Германия».

Среди пленных больше всех оказалось итальянцев - по преимуществу офицеров, принимавших участие в битве под Сталинградом. Было и несколько итальянских генералов. Один из итальянцев, Джузеппе Басси, запечатлел в замечательно точных рисунках как облик монастыря, так и события лагерной жизни. Итальянцы работали поварами, переводчиками. Пленные пользовались правом переписки. Здешние врачи и медперсонал, боровшиеся с эпидемиями тифа и других болезней, многим спасли жизнь.

Несмотря на суровые условия - всё-таки лагерь военнопленных! - заключённые сохранили тёплые и благодарные воспоминания о человечности и милосердии русских людей. Ныне эти чувства приводят их в далёкую северную страну, где прошло несколько нелёгких лет жизни.

После войны в монастыре открылась колония для малолетних нарушителей - сначала мужская, затем женская. Об этой жестокой исторической правде рассказывает экспозиция «Суздальская тюрьма. Летопись двухвековой истории».

Сама крепость монастыря - ограда с башнями - является памятником оборонительного зодчества. Построена она в 1664 году взамен деревянной. Главная башня крепости обращена на юг, к городу. В отличие от прочих, гранёных и круглых, она прямоугольная, очень высокая - 22 метра!

Эпическая монументальность крепости и практический смысл проездных и проходных ворот-арок сочетаются в ней с густым кирпичным узорочьем посадских церквей. Башня и увенчана как бы церковной главкой, только вместо креста на ней - стонущий на ветру флюгер.

Не вся территория монастыря отдана архитектуре. Позади церковных и жилых зданий, между ними и оградой ещё остаётся обширное пространство для хозяйственных служб, кладбища, огорода и сада. До сих пор сохраняются остатки настоятельского сада. Когда-то были и огороды, овощной и аптекарский, и цветники, и колодец. Сейчас рядом с фруктовым садом воссоздан аптекарский огород, где, как триста лет назад, цветут и благоухают мята, шалфей, ромашка, тысячелистник, розмарин.

Музейным владением монастырь стал после освобождения его от исправительных колоний. В 1967 году начались крупные реставрационные работы, и уже через несколько лет здания обрели новую музейную жизнь. Ансамбль Спасо-Евфимиева монастыря являет собой редкий пример согласованной реставрации и музеефикации памятников древнерусского зодчества, отмеченный в 1977 году Государственной премией РСФСР.

Несколько лет в этом музейном комплексе совместно с церковью ежегодно, 19 августа, в день Преображения Господня, отмечается красивый, благоуханный праздник «Яблочный Спас». В 2010 году благодаря архитектурной подсветке ансамбль обрёл ещё большую привлекательность и в вечернее время в сиянии фонарей кажется фантастическим гостем из прошлого.

Другая судьба у Васильевского монастыря: после долгих десятилетий использования для «социалистических нужд» он стал действующим. Основан монастырь в XIII веке на восточной окраине города, по дороге в село Кидекшу. Его ансамбль за невысокой стеной группируется в компактное ядро: собор и трапезная церковь XVII века и поздняя, тяжеловатых форм колокольня.

Собор (1662-1669) сохраняет родство с древними четырёхстолпными храмами: строгие формы, лопатки на углах, полуциркульные арки вверху, которым должны бы соответствовать внутренние столпы, световой барабан. Но храм этот - двухстолпный. Верх его предполагался трёхглавым, но по недостатку средств обошлись одной главой. Ярусная форма главы, а также четырёхскатная кровля вполне в духе времени. Сретенская трапезная церковь имеет пофронтонное покрытие, редкое для Суздаля.

Кремль, посад, монастыри - наследство Древней Руси. Однако и новое время, когда так быстро и радикально менялась русская жизнь, оставило в Суздале примечательные следы. В конце XVIII века Суздаль стал уездным городом Владимирской губернии, в 1788 году получил «прожектированный» план застройки, предполагавший исправить средневековую кривизну улиц-слобод, воздвигнуть новые каменные здания, расширить площади.

По счастью, эти новшества не слишком повредили своеобразию городского ансамбля: прямее легла центральная улица, чуть сместился торг, высотный акцент перешёл с кремлёвской колокольни на Преподобенскую. На Торговой площади вырос Гостиный двор в форме замкнутого каре, с парными колоннами и воротами, увенчанными шпилем с гербом в виде сокола (1806-1811, архитектор А.Н.Вершинский).

Появилось несколько казённых кирпичных зданий. Въезд и выезд из города ознаменовали пирамиды застав, вряд ли ещё где-нибудь в России уцелевшие. Но бессмертный дух древнего Суздаля по-прежнему витает над ним. В 1960-1980-х годах многое обновила реставрация.

В это же время на месте древнего Дмитриевского монастыря, напротив кремля, на берегу Каменки, вырос Музей деревянного зодчества и крестьянского быта.

Первым его экспонатом стала в 1961 году Никольская церковь из села Глотово Юрьев-Польского района (1766), поставленная на архиерейском дворе. Простой храм, срубленный из двух «клетей», с высокой кровлей-«шипцом» и главкой, с гранёной апсидой и как бы висящей галереей - самая обычная сельская церковь.

Но в ней соединилось столько поэзии и грусти, созерцания и надежды! Нет ничего более родственного русскому пейзажу, чем такая церковка. Не случайно выбрали её в своё время для экранизации пушкинской повести «Метель» с пронзительной музыкой Г.В.Свиридова.

За Каменкой заманчиво виднеются другие деревянные церкви. Весь музей выглядит как небольшое село с парой церквей, часовней и уличным порядком. Очень высокая ярусная Преображенская церковь из села Козлятьево Кольчугинского района (1756), мастерски сочетающая срубы разных размеров и форм, кажется целым рубленым городком, воспаряющим в небеса.

Вторая церковь, Воскресенская из села Патакино Камешковского района (1776), совсем другая. Все её части: алтарь, невысокий ярусный храм, «клетская» трапеза, колокольня, крыльцо, будто нанизаны одна за другой на горизонтальную ось.

Несколько изб тоже являют многообразие архитектуры и образа жизни разных слоев сельского населения. Изба из села Илькино Меленковского района - ладная, добротная, с резной доской-карнизом - во всём сохраняет старинный уклад быта крестьянина-середняка, труженика и умельца.

Другой образ жизни показывает дом крестьянина побогаче из деревни Лог Вязниковского района - двухэтажный, с крытым двором, жилым верхним этажом и ткацкой светёлкой внизу. Домашнее ткачество было в XIX веке одной из форм рыночного хозяйства во Владимирской губернии. Интерьеры обоих домов обустроены и как бы сохраняют «эффект присутствия» хозяев.

Подлинность и живость придают этому сельскому уголку мельницы-ветряки из Судогодского района, ступальный колодец с огромным колесом, баньки на огородах, свайные амбары у речки. Этот небольшой, но содержательный сколок деревенской жизни очень удачно пришёлся в Суздале, дополнив деревянным зодчеством его каменную архитектуру.

Горожане и гости Суздаля охотно принимают участие в этнографических фестивалях на территории этого музея: в празднике народных ремёсел на Троицу и празднике Огурца, воспевающих старинные рукоделия и традиционное выращивание на пышных грядках знаменитых суздальских огурцов, а также в «Масленичных потехах» с гусиными боями.

С Музеем деревянного зодчества соседствует памятник, рассказывающий и о городском купеческом быте - дом Агапова.

В 4 км от Суздаля сохранился самый древний каменный храм Владимиро-Суздальского края - белокаменная церковь Бориса и Глеба в селе Кидекше (1152). Построил её суздальский князь Юрий Долгорукий.

Сложен храм из отлично тесанных квадров известняка, форма его близка к кубической. На четырёх столпах покоились своды и массивная глава на барабане, мощные апсиды очень внушительны, фасады почти лишены декоративного убранства. Весь его суровый, богатырский, настороженный облик несёт печать эпохи княжеских браней и усобиц, когда «брат на брата крамолу коваху».

Возможно, при церкви был и княжеский двор, и жилые палаты. Но князь Юрий оставался здесь недолго: в 1155 году уехал княжить в Киев. В XIV веке был здесь монастырёк. В XVII веке церковь Бориса и Глеба частично обрушилась и была перестроена: древнее позакомарное покрытие сменила четырёхскатная кровля, световой барабан - декоративная главка. В XVIII веке храм стал приходским. Рядом построили тёплую Стефаниевскую церковь (1780), надвратную шатровую колокольню и ограду. И это тоже Суздаль.

В древней Борисоглебской церкви открыта выставка, посвященная истории этого здания и времени его создателя - князя Юрия Долгорукого.

Весь Суздаль, по-существу давно уже воспринимается как город-музей. В 1983 году за развитие туризма Суздаль был удостоен международной награды - «Золотого яблока». В конце 1992 года лучшие его архитектурные ансамбли - Архиерейский дом с Рождественским собором, комплекс Спасо-Евфимиева монастыря и Покровский монастырь - внесены в Список Всемирного наследия ЮНЕСКО. У древнего Суздаля есть будущее, и его спасительная красота принадлежит вечности.